/ Белорецк в годы восстания Е. Пугачева/ Отрывок из книги “Рожденный в огне и труде”.

Отрывок из книги “Рожденный в огне и труде”.

Дмитриев А.И.  Рожденный в огне и труде.

 

С первых дней 1772 года рудовозы стали привозить новые вести – о восстании казачьей бедноты по яицким крепостям. Доведенные до крайности царскими чиновниками и казачьей верхушкой казаки в вооруженной схватке 18 января зарубили генерала Траубенберга, а атамана Петра Тамбовцева и нескольких старшин закололи пиками. Известие об этом быстро разнеслось по всему Яику и достигло заводов. Все с тревогой ждали ответных действий властей. Но только через полгода в покосную страду из Оренбурга вышло войско майора Фреймана с приказом Екатерины II  жестоко наказать казаков за мятеж и лишить их казацких привилегий. Навстречу воинской команде выехала делегация казачьей бедноты во главе с Афанасием Петровичем Перфильевым (впоследствии главный и верный помощник Е. Пугачева), который попытался договориться о мирном решении спора. Но Фрейман разговаривать не стал. 8 июля он вошел в Яик и начал кровавую расправу над бунтовщиками. Кровь лилась почти два месяца. Перфильев, Зарубин-Чика и Соколов-Хлопуша – верные сподвижники Пугачева – успели скрыться. Казачья беднота Верхнеуральской и Магнитной станиц тревожно прислушивались к этим событиям и наливались гневом. Тревожно было и на Белорецком заводе. В мае 1773 года после ухода каравана барок с чугуном и железом был получен приказ, спешно обнести завод крепостной стеной из толстых двухсаженных досок. Рабочей силы на этот раз хватало – на завод валом шли беглые. Последние годы их по всей России было много. В 1771 году в Москве и Подмосковье свирепствовала чума, от которой спасались бегством на Урал. Немало было и крестьян, бежавших от помещичьих поборов, солдат, уходивших в леса из воинских частей. Все надеялись устроить свою жизнь на новом месте. Беглые говорили о том, что царь Петр III не убит, а скрывается в народе и хочет помочь простым людям. Другие говорили, что десятки самозванных царей уже схвачены, что им вырывают ноздри, ставят клеймо на лбу и забивают в колодки. Но большинство верили, что добрый царь существует, что господа потому и не хотят его возвращения на престол, что он друг и защитник простого народа. 

Волнения усилились, когда осенью пошли слухи о появлении Петра III на Яике – по соседству с заводами. Первыми в крестьянскую войну включились рабочие Авзяно-Петровских заводов. 21 октября 40 приписных из Верхнего Авзяна ушли к Пугачеву. Вскоре они встретили отряд пугачевского сподвижника Соколова-Хлопуши и вместе с ним вернулись в Авзян. Последний прочитал перед работным людом Манифест Петра III (Пугачева), после чего на заводе поднялось восстание. Приказчик, конторщик и еще 15 “первостатейных” человек были арестованы. Хлопуша отпустил домой всех приписных к заводу из Казанского уезда, уничтожил все долговые расписки, кабальные и крестьянские обязательства. В заводской казне было взято 7 тысяч рублей. Две тысячи роздали рабочим в счет погашения долгов по зарплате. 500 человек влились в повстанческий отряд. 120 из них были посажены на заводских лошадей и получили заводское оружие. Через два дня, захватив пленных и материальные ценности, отряд выступил под Оренбург, осажденный армией Пугачева. Рабочий из приписных Дорофей Загуменков, возглавивший авзянский отряд, позднее стал пехотным полковником у крестьянского вождя. А еще один приписной Авзянского завода Павел Матвеев с двумя молотовыми мастерами под видом рудовозов через Магнитную крепость выехали в Белорецк. Переночевав на Укшуке, 26 октября они появились у заводской конторы, где в ожидании обещанной зарплаты толпились свободные от работы мастеровые.

Матвеев рассказал о событиях на Авзянских заводах и зачитал копию именного повеления “Авзяно-Петровскому всему миру”. Началось всеобщее возбуждение. Прекратились работы у доменной печи и кричных горнов. Сбежался весь работный люд. Потребовали еще раз прочитать “Именное повеление царя-батюшки Петра III”. После прочтения посыпались расспросы о всех последних событиях. До смерти перепуганного верхового приказчика М. Шлычкова и его конторщика тут же арестовали, заковали в кандалы и посадили в каменную заводскую каталажку-кутузку на заводском дворе по соседству с дегтяркой. Первый заводской митинг, тем временем продолжался. Многие поддержали Матвеева и его товарищей, но нашлись и те, кто были против бунта и ухода к Пугачеву.

– Будете ли государю служить? – спросил Павел Матвеев.

– Готовы служить головами, – ответили многие.

– Все ли готовы служить третьему императору?

Тут уж многие молчали. Не каждый решался уйти из завода, бросив на произвол судьбы семью и детей. Верховой Шлычков часто говорил о том, что вокруг завода бродит “башкирская голытьба” и если мастеровые не поостерегутся, их посевы, дома и семьи будут порушены. На следующий день Павел Матвеев увел с собой, под Оренбург сотню белоречан. Оставшиеся продолжали бурно обсуждать события. Не было дельных вожаков. Смущало содержание “Манифеста”, обращенного только к казакам и выражающего заботу об их интересах. О заводских рабочих в нем не было ни слова. Приказчика М. Шлычкова и конторщика расковали и выпустили из под ареста. Верховой немедленно обратился за помощью к коменданту Верхне-Яицкой крепости Е.А. Ступишину с просьбой помочь в вооруженной охране завода. 1 ноября Ступишин прислал на завод отряд подпоручика Е. Козловского, который привел всех мастеровых и других работных людей к присяге на верность Екатерине II, взял с них обязательство не верить “ласкательству воровского указа”, а также ловить бунтовщиков и доставлять их в Верхне-Яицкую крепость. Отряд Е. Козловского пробыл здесь более полумесяца. Однако, получив приказ выступить на помощь Челябинску, оказавшемуся в осаде пугачевских войск, с башкирской конницей (300 всадников) покинул Белорецкий завод, оставив казацкую команду 33 человека. Завод же так и не работал – мешало разгоревшееся по всей Башкирии восстание бедноты. Прекратились все работы по рубке дров, выжигу угля и подвозу руды. Дороги были перехвачены повстанцами, ставшими на время хозяевами всех окрестностей. Казацкая команда охраняла лишь завод и поселок. В конце ноября башкирские конники стали появляться под стенами завода, белоречане почувствовали себя в осаде. Первый налет башкирские отряды совершили еще в середине октября. Целый день около 300 всадников атаковали заводские стены. Однако жители все время “чинили бой, пушечным и ружейным огнем отбивали атаки”. 2 января 1774 года уже более 600 человек снова подступили к заводу. Тайно сюда заслали белорецкогоь мастерового Андрея Любимова, который с отрядом Матвеева уходил к Пугачеву. Любимов привез копию пугачевского воззвания от 2 декабря 1773 года. Однако он не сумел поостеречься, был пойман помощниками Шлычкова и брошен в кутузку. Вскоре повстанцы получили подкрепление – подошел отряд авзяяно-петровских рабочих с двумя пушками и ружейным боем. “Пушечная и ружейная пальба была великой. Но победу снова одержали белоречане. Повстанцы отступили и при этом сожгли на гумнах все 40 скирд хлеба. Предупреждение Шлычкова о возможных зверствах нападавших сбывались. Последний тем временем взывал о помощи к войскам Верхне-Яицкой крепости. Но помощи не было и быть не могло, поскольку крестьянская война охватила все станицы  Яицкого казачества, Башкирию, Южный, Средний Урал и часть Поволжья.

Правительство Екатерины II и она сама были в панике. В район восстания стягивались войска, часть из которых даже снимали с фронта. Создавалось дворянское ополчение. Лишь ошибка Пугачева, лично осаждавшего в течение 170 дней Оренбург, позволила правительству подогнать в бунтующие районы воинские соединения. В осажденный Белорецкий завод поступали слухи, что огромная территория – половина Урала, Башкирия, Оренбургский край перешли под руку царя-батюшки Петра III. Это угнетало воинский дух обороняющихся заводских рабочих. И когда в середине января штурм завода возобновился, многие работные люди и казацкая команда перешли на сторону восставших. 16 января 1774 года завод был взят пугачевцами. К этому времени восставшими были заняты все 11 твердышевских заводов. В конце 1773 года, когда часть медеплавильных заводов компании были разрушены, Иван Борисович Твердышев внезапно умирает. А 22 марта 1774 года Пугачев терпит крупное поражение под крепостью Татищево. Через два дня у Чесноковки, что под Уфой, были разбиты войска Зарубина-Чики. 1 апреля – очередное поражение Пугачева под Сакмарой. Так закончился первый период крестьянской войны. С отрядом в 400 человек Пугачев уходит вверх по Яику. Захватив небольшую Магнитную крепость, он не решается малыми силами штурмовать Верхне-Яицкую крепость и направляется через горы на Белорецкие заводы. 23 апреля он приходит в Белорецкий завод и разворачивает бурную деятельность, вновь создавая свою армию. Из белорецких мастеровых создается конный отряд в 300 человек во главе с Василием Ивановичем Акаевым. Еще один – пеший отряд в 200 человек возглавляет лесоруб села Арского Никита Андреев по прозвищу Соловьев. 15 мая пятитысячный отряд Пугачева выступает в направлении крепости Магнитной, куда подходят другие казачьи отряды, а также Белобородов, Овчинников, Перфильев со своими командами. Они приносят весть, что по их пятам движется четырехтысячная армия карателя генерал-майора Фреймана. Пугачев принимает решение: “заводы те сжечь, населению с детьми и пожитками с тех заводов выбираться”. Его армия  вынуждена начать отход на Златоуст и Сатку, где Салават Юлаев с двухтысячным башкирским войском взял Симский завод. Объединившиеся отряды начали движение через Красноуфимск на Казань. 22 мая, выполняя приказ Пугачева, его помощники сжигают Белорецкий завод, вместе с ним сгорают поселки и деревня Укшук. Все крепостные – работные люди с семьями конным обозом уходят в Магнитную крепость. В эти же дни дотла сгорают оба Авзяно-Петровские заводы и только что построенный Е. Демидовым Кухтурский чугуно-плавильный из двух доменных печей.

Бежавшие с Белорецкого завода крепостные дальше Магнитной крепости уйти не могли. Здесь они были задержаны частями царской армии. В донесении генерала Станиславского сообщается: в крепости Магнитной было захвачено 122 крестьянина Белорецкого завода и 600 человек жен и детей. Все они отправлены в Верхне-Яицкую крепость, где им обрили головы и бороды и всех угнали в деревню Арскую. Всех поселили в дома местных жителей без права уходить далее одной версты. Белоречане оказались в тяжелейшем положении. Разоренные, без средств к существованию, многие израненные и убитые горем, они оказались брошенными на произвол судьбы. Но и это было еще не все. Через две недели Арская подверглась нападению башкирского отряда, не ушедшего с пугачевцами под Златоуст. Многих порубили, а деревню сожгли дотла. Все лето люди скрывались в лесу. К осени стали выходить на свои пожарища при Белорецком заводе, Кое-кто нашел приют в Березовке и в башкирских аулах.

Тем временем Е. Пугачев, вторично собравший огромную армию, начал штурм Казани. Захватив часть города, атаковал Кремль. Но к этому времени сюда же подошла армия Михельсона, рассеявшая в открытом бою толпы повстанцев. Пугачев отступил за Волгу, где взялся собирать новую армию. Все это время в Зауралье каратели вершили расправу с захваченными остатками крестьянских отрядов. Кровь лилась рекой. Карали восставших башкир, казачью бедноту и работных людей заводов, поддержавших батюшку царя Петра III. Секли кнутами, шомполами, вешали в населенных пунктах, по дорогам и на плотах – по рекам для всеобщего устрашения.

Правительство Екатерины II жестоко мстило за свой позор. А разрушенные заводы, в том числе и Белорецкий, стояли в пепелище пожаров. Только весной 1775 года, когда восстание Пугачева было полностью подавлено, а он сам с помощью предателей – казацких есаулов – был схвачен и позднее казнен в Москве, началось возвращение на заводы мастеровых и заводского начальства. Убытки Твердышевых, понесенные лишь на одном Белорецком заводе, выразились в 92663 рубля. Убытки заводских людей от пожара и разграбления имущества составили 123212 рублей. Но никакими деньгами не оценишь жизни 786 белоречан (из них 377 женщин) – 46 процентов населения завода, погибших во время крестьянской войны. Погибших детей в те годы никто не учитывал. В живых осталось 431 мужчина и 507 женщин.

Твердышев и Мясников в этой войне понесли самые большие потери из всех хозяев, так как их заводы оказались в центре всех событий. Только в заводских кассах повстанцы забрали 335949 рублей наличными, более чем на полмиллиона рублей разрушено зданий и сооружений, в такую же сумму были оценены убытки заводских рабочих. В восстании участвовали 9214 крепостных и приписных крестьян. 2,5 тысячи из них погибли. На восстановление заводов Я. Твердышев и И. Мясников к исходу весны 1775 года получили от казны ссуду 180 тысяч рублей.

Весной 1775 года Яков Твердышев и Иван Мясников развивают бурную деятельность по восстановлению разрушенных заводов. Главного строителя и хозяина Ивана Борисовича Твердышева уже нет в живых, и им вдвоем приходится объезжать заводы, осматривать все уцелевшее, намечать пути восстановления.

 

Прочитать книгу полностью можно по ссылке:

 

https://vk.com/doc223941645_533310739

Поделиться: