Отрывок из книги “Рожденный в огне и труде”.

Дмитриев А.И.
Рожденный в огне и труде.

Летом 1759 года небольшая группа верховых по лесным дорожкам пробиралась на запад в горы Урал-тау. На восходе солнца они выехали из Магнитной крепости, расположенной на реке Яик – теперешний Урал. Перед конным отрядом стояла задача кратчайшим путем добраться до берегов реки Белой, что течет где-то в дремучих лесах среди Уральских гор.
Отряд возглавлял коренастый, волевой и энергичный человек, известный на всю Россию крупный горнозаводчик на Южном Урале – Иван Твердышев. Рядом с ним едет неугомонный рудоскатель Иван Степанович Гордиевский с сыном и мастеровые Твердышева – специалисты по строительству плотин. Ведут группу два местных (из Ташбулатово и Ниязгулово) башкира – переводчика. Выделил их Твердышеву комендант Верхнеуральской крепости Е.П. Ступинин из башкирского конного полка.
Всю первую половину дня всадники ехали по привольной степи. Солнышко приятно грело им спины. Впереди – на западе уже давно маячили, постепенно надвигаясь темно-синие горы. Рудознатцы то и дело соскакивали с коней, подолгу рассматривая камни. Попадались самоцветы – пестрая яшма и агаты. За озером Улянды стали попадаться куски руды. Особенно много руды Гордиевские отметили у хребта Кырактау. По качеству, однако, она была много хуже, чем на горе Атач у Магнитной крепости. У Кусимовских юрт заночевали.
Наутро, побираясь через узкий разрыв в хребте Кырактау, вдоль быстрой и полной хариуса речки Кызыл путники двинулись в горы. За перевалом на лесной поляне они увидели длинный ряд кибиток вперемежку с массивными серыми юртами. У бая Абзаковского аула Твердышев узнал, как проехать к Белой, где была кочевка еще одного бая – Баима. Прихватив с собой проводника, Твердышев продолжил путь. Еле приметный колесный след, притоптанный табунами скота, уверенно вел в гору – вглубь густого таежного леса. Березовый лес вскоре сменился сосновым. Взгляд опытного промышленника быстро примечал все богатства лесного края. Вековые лиственницы – ценнейший строительный материал для строительства завода. В изобилии было и другого леса – топлива для доменных печей.
Без малого двенадцать верст ехали они дремучим лесом, поднимаясь с увала на увал, и вскоре оказались на Уральском хребте, с которого открылась поразительная панорама бескрайних темно-зеленых лесов. Здесь же, на перевале остановились на обед. Пока он готовился, Иван Твердышев с Гордиевскими поднялись на вершину каменных столбов и долго изучали в подзорную трубу богатейший белорецкий край.
Шесть верст спускались с гор. Переехали через речку Кушук (теперешний Укшук) и перед путниками оказались широкие и плоские холмы. Долины меж ними заросли сосновым лесом, на плоских же вершинах, среди светлых березняков раскинулись привольные луга. Почти на каждом лугу виднелись табуны лошадей и овец. Миновав один такой холм и переехав еще одну речку, путники поднялись на очередной бугор с лугами, в дальнем конце которых у опушки соснового леса пестрели кибитки летних кочевок старого Баима. Специально к нему и добирался хозяин десяти уральских заводов Иван Борисович Твердышев. У главной войлочной кибитки толпился народ. Башкиры уже знали о предстоящем приезде заводчика. Баим оказался приветливым и гостеприимным хозяином. Умел говорить по-русски. Он был сотником конного башкирского полка при Петре I. Участвовал в походах против шведов и только в 1730-м, через пять лет после смерти царя вернулся на родину. И хотя он уже старик, но очень подвижен и кажется много моложе своих лет. По его указанию тут же поставили гостевую кибитку.
Иван Твердышев, хотя и имел к тому времени широкую известность и был вхож в высшее общество Петербурга, умел уважительно общаться с простым народом. Это внушало к нему доверие среди башкир, хотя он не менее других заводчиков часто обманывал их, скупая земли и леса за бесценок. Вот и сейчас, здороваясь со всеми за руку и разговаривая с каждым, как старый знакомый, – наполовину по-башкирски, наполовину по-русски – он не забывал наделить всех немудреными, но яркими подарками. Женам Баима он подарил отрезы красного и зеленого ситца на платья. Дочерям – большие, яркие восточные платки с кистями. Двум сыновьям – бухарские тюбетейки, шитые шелком и украшенные позументом, хивинские нагайки с чеканкой из серебра на ручках. Ребятишкам горстями раздавал грошовые сладости. Самому Баиму вручил мягкие хромовые сапоги и взятую у губернатора И. Неплюева недавно введенную в Оренбургском казачьем войске форму сотника. Баю особенно понравилась фуражка с зеленым околышем.
Вечером у гостевого костра долго пили зеленый чай. Ели из большого котла горячую кулламу – вареную баранину, обменивались новостями. Говорили о недавнем указе императрицы Елизаветы Петровны, освободившей башкир от ясака – налога и о введении взамен этого обязательной службы башкир в царской армии. Твердышев расспрашивал Баима о его общине. Много ли мужчин? Сколько имеют коней? Рассказал, что хочет построить здесь завод. Всем башкирам даст платную работу. Будут рубить лес, строить плотину, заготавливать дрова и возить руду. Слушая его, Баим согласно кивал головой. Он уже знал, что этот же Твердышев в тридцати верстах выше по реке, в теперешнем Тирляне год тому назад начал строить плотину и какой-то при ней завод.
А хозяин Махмутовской общины богатый бай Курбан уже продал Твердышеву землю под завод за мешок мелких медных и серебряных монет. Назавтра решили осмотреть местность вдоль Белой и впадающих в нее речек Нур и Кушук.
Утром Твердышев со своей свитой и Баим с сыновьями отправились верхами к реке. Выехав к высокому берегу, путники обнаружили за Белой неширокую долину. Прижимаясь к скалам левого берега, в зарослях ольхи и черемухи, несла свои чистые воды красавица Агидель – река Белая. Ее правый – низкий берег, вся долина и прилегающие к ней горы заросли мощными вековыми соснами. Чуть ниже скалы, на которой гарцевал конный отряд, по правому берегу реки, среди темной зелени выделялось светло-зеленой окраской узкое продолговатое болото – единственное место, не занятое могучим сосновым лесом.
Осторожно спустившись под обрыв прямо от кибиток (нынешнее здание Госбанка) по выбитой дорожке вдоль ручья к воде, Твердышев с Баимом перебрались по каменистому дну на правый берег. Ручей здесь тек также как и в начале двадцатых годов нашего века. Отряд проехал до устья реки Нур, а затем вверх по ней до высокой горы, упершейся в небо остроконечными скалами. Везде стоял дремучий, труднопроходимый лес. Чтобы осмотреться, забрались на вершину и вновь поразились богатству здешних мест. Дальше ехать Баим отказался – ни дорог, ни троп. Никто там не живет. Да и зачем там жить, если зверья и рыбы и здесь хватает.
Целую неделю прожил Твердышев в кочевье Баима, изучив его окрестности и убедившись, что место здесь вполне подходящее для постройки завода. Обилие леса, хорошая земля – черноземы – не надо завозить хлеб, рабочие сами себя прокормят с приусадебных наделов. Многоводная река, удобное место для плотины и заводских построек. По этой же реке можно сплавлять продукцию завода для продажи в центре России. Далековато руда. До горы Атач 90 верст. Но уж лучше возить руду, чем огромное количество угля и древесины. Тем более, что и на другие заводы руду также приходится возить. Твердышев уже тогда надеялся, что возить руду из Магнитной придется только первые годы. Он верил, что вокруг завода найдется немало хорошей руды. Если на среднем Урале Демидовы находят ее повсеместно, то почему бы ей не быть на Южном Урале?
Днем заводчик и его спутники работали, изучая все до мелочей, а вечерами поили Баима и его окружение водкой, пока, наконец, все вьюки не опустели. Боясь продешевить, Баим тянул с решением о продаже земли. Торговля землей богатыми башкирами согласно разрешающего указа императрицы Анны Иоановны уже тогда стала обычным делом. Трудность же продажи земли состояла в том, что башкиры совершенно не знали границ своих владений, не умели ее мерить, поскольку не знали единиц измерения, не имели представления о стоимости леса и богатстве земных недр. Баиму не жаль было продавать землю за рекой – там были такие густые леса, что опасно пасти скот. Твердышев же настаивал, чтобы Баим продал и эти два холма, не которых располагались кибитки. Там, за рекой, земля по сути ничейная, а здесь – своя – баимовская. Жаль было с ней расставаться, но уж очень хотелось получить такой же мешок денег, какой достался Курбан-баю из Махмутовской общины.
Сколько десятин земли продает сейчас Баим – никто не знал. Твердышев успокаивал, что пришлет землемера. Сейчас же договорились составить договор, в котором наметят размеры проданного участка. На востоке от горы Мазара, вниз по реке Кушук с переходом на речку Ятва до Гранского ключа, потом по реке Белой до Шигаевской общины и на запад с горами Яндык и Маярдак. За все это Баим получает от Твердышева 300 рублей серебром любой разменной монетой. При этом заводчик хорошо знал, что, согласно указу Сената, землю можно покупать только после одобрения сделки собранием общины. Поскольку в столицу уже приходили жалобы башкир на корыстные действия баев. Твердышев обещал Баиму еще дорогие подарки медными и чугунными чайниками-кумганами и котлами-казанами, если тот заручится согласием своих башкир и соберет под договором подписи-тамги общинников. На том и порешили, подписав купчую-договор. При этом вспомнили и посмеялись, что еще совсем недавно, лет пятнадцать назад при продаже земли башкиры мерили ее шкурой забитой лошади. Сыновья Баима удивились – сколько же надо шкур, чтобы смерить только что проданную землю? На это Твердышев ответил, что достаточно одной шкуры. Тут же притащили свежую шкуру только что заколотой лошади. Один из свиты Твердышева – приказчик Шлыков распарил ее горячей водой, растянул между кибитками и, вынув из-за голенища длинные ножницы, начал с края по спирали резать очень узенький и нескончаемо длинный ремешок. Казалось, ему не будет конца, а шкура почти не убывала. Пытались растянуть ремешок по кочевью, но куда там! Места надо было очень много. Вытащили всю груду ремешков на вершину скального обрыва, что стоит напротив конторы управления комбината. Со скалы на глаз прикинули, сколько же земли и леса можно им опоясать – не тянуть же на самом деле тонкий ремешок по лесам и болотам! При этом Твердышев еще раз “маленько” обманул башкир, сказав, что этим ремешком можно свободно опоясать всю землю под завод за рекой и на бугре все место кочевки. Чтобы оставить у Баима хорошее впечатление о сделке, он пообещал подарить ему с десяток медных чайников или чугунных кумганов и большой казан, чем, конечно, порадовал башкир.
На следующий день Твердышев покинул кочевье Баима, пообещав через месяц прислать доверенного с группой рабочих и инструментом. Бай в свою очередь заверил заводчика, что даст из своей общины башкир на лошадях рубить по Уральскому хребту лиственницы и по указаниям мастеровых готовить из них бревна под шпунт для заводской плотины, чтобы по первому снегу свезти их к будущему строительству. Так закончилось первое знакомство Твердышева с белорецким краем и покупка земель у башкир в вечную его собственность.

Прочитать книгу полностью можно по ссылке:

https://vk.com/doc223941645_533310739