Отрывок из книги “Зеркало Белорецкого пруда”.

Егоров А.В.

Зеркало Белорецкого пруда

Политбои местного значения

О событиях периода гражданской войны в Белорецке написано столько, что повторяться, пожалуй, и неприлично, но совсем обойти тему невозможно. Попытаемся хотя бы тезисно дать представление о том, что происходило в заводском поселке в 1917-1919 годах.

После победы революции в центре и установления советской власти, новые органы управления                                                           были созданы и в Белорецке. В                     первом составе Совета главенствовали представители администрации, председателем был В.П.Шрамков, монтер-инспектор. (В этой же должности в источниках упоминается техник БМЗ Михайлов).

Неожиданно все население стало столь политизированным, что до сих пор историки разбираются в соотношении сил в поселке между социалистами-революционерами и социал-демократами. Первые вошли в историю под названием эсеров, вторые – большевиков и меньшевиков.

Сразу после революции подавляющее большинство белоречан приняли сторону эсеров, отражавших настроения и чаяния мелкой буржуазии, то есть торговцев, крестьян, ремесленников, которые и составляли почти все население Белорецкого округа. Достаточно вспомнить по предыдущим главам образ жизни всех, кто имел отношение к заводам. Чистые

пролетарии, жившие на одну зарплату, не имевшие своего подворья с лошадьми, коровами, были, скорее, исключением, чем правилом. Требование эсеров: “Земля и воля” было понятно и близко полукрестьянам-полурабочим. Немалую роль играла и позиция оборончества в условиях войны. Здесь тоже все понятно: воевать не хочется, но не сдавать же свою родину германцу.

Большевистские идеи о полной ликвидации частной собственности, в том числе и на землю, не воспринимались людьми, из поколения в поколение кормившихся за счет своей пашни и покосов. Трудно было разобраться и в позиции большевиков, призывавших к поражению        своего        правительства.                        Вот         почему                 главного            большевика                        Точисского, работавшего в 1917 году на заводе в отделе снабжения, не слушали, порой провожали в тычки.

Были в Белорецке и меньшевики. Это те же социал-демократы, только, в отличие от большевиков,               поосторожнее,            помягче,                      готовые                            к                           компромиссам.           К    меньшевикам принадлежали техник БМЗ Михайлов, “убитый Точисским”, Окользин и Ишмаев, “известные по своей порядочности”, Зимин, крестьянин, работавший на Волочильно-гвоздарной фабрике, избранный начальником штаба полка, сформированного после убийства Точисского в июле 1918 года.

Попутно скажем несколько слов об этом формировании, очень уж оно оказалось своеобразным. Записывали в него всех подряд и тут же выдавали винтовки. Чтобы получить дармовое                  оружие,          в              очередь      не                    встали       только             ленивые,        потому    оказались   в полуторатысячном полку сторонники белых, красных, а в большинстве просто люди, пожелавшие иметь хоть какую-то защиту во всей этой круговерти. Командиров выбрали таких, кто всерьез вовсе не собирался воевать за красных. В дальнейшем с этим полком в составе армии Блюхера из Белорецка ушли не полторы тысячи записавшихся, а всего человек триста.

Командир полка Николай Корнилов и начальник штаба Иван Зимин дошли с войском до Узяна и оттуда бежали назад, в Белорецк.

Август Людвигович был настоящим, профессиональным революционером. Он полагал, что ради революции можно действовать, не обращая внимания на существующие моральные и правовые нормы. Партийный комитет большевиков представлял несколько десятков человек, максимум сотни полторы. Правда, через несколько месяцев появились цифры и в несколько тысяч. Сегодня всех записали в эсеры, завтра все оказались коммунистами. Это, смотря по тому, кому, что доказать надо.

По сути как было? Посидели несколько человек во главе с Точисским, поговорили, посовещались и назвали себя комитетом. Сколотили вокруг себя группу из бывших фронтовиков-боевиков – уже сила. Потом, видя, что народ никак не следует за ними, принимают решение: арестовать членов Совета и лидеров эсеро-меньшевистского блока.

Решение об аресте принимается без страха, сомнений и упреков. И без всякой оглядки на закон. Что это: марксизм, бандитизм или преломленное через кабинетные изыски вполне понятное вековечное стремление холопов поквитаться с барами?

Арестовали, а на выборах народ опять выдвигает эсеров и меньшевиков.

Тогда Точисский со товарищи объявляют себя временным Белорецко-Тирлянским Военно-революционным комитетом. Из пяти человек. Фактически действовали трое: сам Точисский, А.Пирожников, И.Попов. Тирлянцы Малахов и Моисеев числились, но практического участия в работе почти не принимали. В числе членов ВРК упоминаются Туманов и Бочкарев.

При ВРК тут же создали Военный Совет. Тоже из трех человек: И.Волков, Н.Горшенин, А.Чеверев.

Дальше, стремясь хоть как-то обосновать свои действия, объявили Белорецкий завод на военном положении и захватили всю власть. Поселком “стал управлять Партийный комитет, диктуя через Ревком (ВРК) свою волю Совету”.

            Просто до гениальности. Таков механизм создания диктатуры одного человека, уловившего момент растерянности активной части общества, инертности большинства, безволия законной власти.

В чем –    в чем, а в абсолютной уверенности в правоте своих действий Августу Людвиговичу не откажешь. Не откажешь его товарищам и в отчаянной смелости, решительности, готовности к любым жертвам. Яркий тому пример.

Прибыл на станцию эшелон с солдатами, вооруженными, кроме винтовок, гранатами и пулеметами. Большевики еще не обладали военной силой, наспех сформированный отряд кое-как вооружили случайно добытыми винтовками, 70 процентов боевиков имели лишь охотничьи ружья. Вот с такой командой не побоялись оцепить станцию против опытных, агрессивно настроенных фронтовиков. Сумели убедить людей, что оружие им на подступах к своим домам ни к чему, что все равно казаки Дутова отберут его и обратят против народа. Изъяли все винтовки, послужившие основой вооружения отрядов красных бойцов в ближайшие месяцы, три пулемета, гранат и патронов без счета. Солдат накормили и дали подводы для проезда к своим селам.

Блестящая операция!

Потом Точисский вооружает этими винтовками отряд за отрядом, сформированных из заводчан, и отправляет их на фронт под Златоуст против чехов и белых.

В Белорецком поселке за два года сменилось пять властей. На смену представителям царской администрации пришли чиновники Временного правительства, следом совершается переворот, и власть олицетворяет партийный комитет большевиков, затем все подчиняется военному руководству красных отрядов. Они наводнили поселок летом 1918 года. В августе сила оказалась на стороне белых, и около года управляли Округом колчаковские генералы и атаманы.

Наконец, 5 июля 1919 года в поселок вновь вступили части Красной армии.

Павшие

Насколько сложная и неоднозначная обстановка была в Белорецке свидетельствуют обстоятельства гибели Точисского. До сих пор не утихают жесткие споры, кто виноват в его смерти. Историки в запале до взаимных оскорблений дошли, выясняя, был ли приказ командира красных казаков Ивана Каширина об аресте главного белорецкого большевика, или об охране его или, наоборот, о ликвидации.

Сегодня представляется не это главным. Беда крылась в самой обстановке гражданской войны и в психологии людей, схлестнувшихся в конфликте в июле 1918 года. Конечно, Иван Каширин виноват в смерти Точисского, но … не больше, чем сам Точисский.

Ивану тогда всего 27 стукнуло. Молод, горяч, амбициозен. Ну, и где там за полдня разобраться в обстановке рабочего поселка, когда сами белоречане мало что понимали в круговерти происходящего. Потом и никаким большевиком тогда Иван не был, казаком был, бунтарем,           с                     офицерской,           впрочем,                     закваской.               Нутром       лишь              принял     верхушку коммунистического учения, декларирующего справедливость, равенство, братство. Кто же против? А вот что касается партийной дисциплины, партийного влияния – таких вещей он не воспринимал и сколько мог, не допускал в своем войске никаких ячеек и собраний коммунистов. Всерьез он и Белорецкий партком Точисского не воспринял.

Август Людвигович ровно в два раза был старше своего оппонента из Верхнеуральска. Вряд ли, найдя тихую пристань в Белорецком заводе, под крышей своего давнего знакомого Е.К.Поленова, он собирался создавать здесь партийную организацию. На руках две дочери на выданье, сам в таком возрасте, когда больше о Боге думать, да итоги подводить, но черт дернул, не утерпел Точисский и ввязался в чужом поселке в политику, став во главе большевистского течения. Не зная людей, производства, местных традиций, обычаев, в сложнейшей обстановке 1917 года он действовал решительно и безоглядно, что

само по себе свидетельствует о достаточно высоком уровне развития личности. В то же время такая безоглядность – яркий пример отношения революционеров, политиков к людям не как к личностям, а как к неким безликим единицам, винтикам, выполняющим механические функции.

Занимая скромную должность на заводе, Точисский стал чем-то вроде военного комиссара Белорецкого округа. Проявил авантюрную решимость. По его приказам арестовывали и сажали без всякого следствия. В период процесса захвата власти большевиками он приказал арестовать комиссара Округа Боруля, представлявшего Временное правительство, с ним заодно 19 человек и отправил под усиленной охраной в Уфу. Там не церемонились, почти всех расстреляли.

Неизвестно, как бы дальше развивались события, не появись здесь первым из отступавших красных войск отряд Ивана Каширина.

Общего языка два представителя новой власти не нашли. В результате 10 июля 1918 года Точисский погиб. Подробно эта история описана не единожды, повторяться нет смысла. Отметим лишь зловещий символический момент:                                                                                             белоречане его не защищали. Кто не посмел, кто не захотел, кто откровенно радовался трагедии комиссара. Даже не похоронили по-человечески. На следующий день после убийства свезли тело на свалку и забыли. И это при полном господстве в поселке власти красных.

Можно сослаться на тяжелые бои буквально через день-два после убийства. Из сводок штаба Чехословацкого корпуса за 12 июля: «Казаки, перешедшие в наступление на белорецком участке, ворвались сначала лихим ударом в шашки в Белорецк, уничтожая массами красных, преимущественно мадьяр, отбили 4 контратаки, но после введения противником в бой свежих значительных сил оставили опять Белорецк, захватив с собой 25 пленных, пулеметы и всех своих раненых, и окопались в 9 верстах восточнее Белорецка. Потери противника насчитывают сотнями, у казаков 7 убитых и 40 раненых».

Оставим на совести автора сводки такие перлы, как лихой удар, массы уничтоженных, невероятные соотношения потерь. О том же бое есть гораздо более сдержанные сообщения одного из белых офицеров. Во всяком случае, бои действительно были крайне напряженными, тяжелыми, с большими потерями с обеих сторон. В эти дни Ивану Каширину было не до глубокого анализа положения дел в поселке, но ведь было окружение Точисского, члены парткома, Ревкома, Военного совета. Пусть они в изменившейся обстановке не играли прежней роли, но остались живые люди, только вчера казавшиеся такими сплоченными вокруг своего лидера и не нашлось никого, кто взял бы на себя заботу о погребении.

Все же такой итог недолгой деятельности Точисского в чем-то символичен. Чужим он оказался белоречанам. При всей чистоте своих помыслов.

Нашлись все же несколько настоящих мужчин. Они, рискуя своей жизнью, спасли семью Точисского, вывезли из поселка, укрыли в деревне. Вот пример истинного мужества. Вот кому бы памятник поставить.          Не только за мужество. За благородство. За настоящее рыцарство.

Погибли средь бела дня рабочие Ульянов и Овсянников. Первого партком поставил во главе своей милиции, второго во главе ревтрибунала. Озверевшая толпа забила их в центре поселка. Мстили за пережитый страх. И плодили новое зло.

О числе жертв среди самих белоречан известно немного. Можно лишь предполагать, что счет идет на сотни, ведь только по приказам Точисского ушли на фронт до тысячи заводчан. Затем тысячи полторы ушло с армией Блюхера. Неизвестно, сколько мобилизовали в Белую армию. Кроме Белорецкого полка, служили белоречане и в других частях у Колчака. Немало раненых лечили в маленькой заводской больнице у врача Касперовича. В 1918 году – красных, в 1919 – белых.

С частями Красной армии белорецкие парни, молодые мужчины побывали в Сибири, на берегах озера Байкал и на противоположной стороне России, в Причерноморье, гнали

барона Врангеля в Крыму. Теми же дорогами шли белорецкие парни, молодые мужчины в частях Белой армии. Кого-то судьба забросила в Китай, кого-то в Европу.

Одна из самых трагичных страниц случилась с Белорецким полком Красной армии под селом Веселое на Украине, где он попал под удар донских казаков и в неравном бою потерял убитыми около полутора сотен бойцов, более семисот человек попали в плен. Освободили их, раздетыми и разутыми, на следующий день.

В городе до сих пор напоминают о страшных событиях 1918 года памятники 12-ти, 24-м, 40-ка павшим. Под этими обелисками лежат красноармейцы-интернационалисты из бывших пленных первой мировой войны – австрийцы, венгры, немцы, а еще из тех, кого набирали на заводы, для восполнения численности рабочих, мобилизованных на войну против австро-германского блока. Это в основном китайцы, по некоторым данным были и корейцы.

Погибших белоречан хоронили родственники, иностранцев собирали в общие могилы.

Было и такое. В те дни, когда основная часть сил Красных партизан находилась в районе Верхнеуральска, на поселок обрушилась группа казаков в несколько сот сабель. Отряду полковника Горбунова генерал Ханжин дал задание действовать на тылы противника.

В предутренней дымке июльского дня по лесным дорогам                                                                                                                                 двигаются сотни всадников.

Пользуясь преимуществом в маневренности, казачья конница незамеченной вышла к Белорецку.

Интересно, кто провел их в обход по горам и урманам?

Опытные вояки сумели обмануть сторожевые посты из рабочих. Шли без погон, нацепив красные банты. Дозорные приняли белых за своих, возвращающихся из-под Верхнеуральска после жарких боев на горе Извоз. Там красные отряды, действуя из Белорецка, прорубали путь на соединение с основными частями. Планировали идти на Екатеринбург.

Не доехав до окраины, всадники по команде выхватили шашки, и с гиканьем понеслись по улицам. Похоже, у них была неплохая информация о положении в поселке. Первым делом они набросились на обоз отдела снабжения, расположившийся на Базарной площади. Горе было тем, кто оказался на пути осатаневших от легкой добычи казаков.

Та же участь постигла раненых и беженцев, чувствовавших себя в полной безопасности на площади перед церковью.

Повезло раненым, находившимся на излечении в больнице. Среди них был и главком красных Николай Каширин, старший из четырех братьев. Кстати, тоже самый настоящий казак, награжденный полным бантом георгиевских крестов. Это к тому, чтобы у читателя не складывалось общее негативное впечатление о казаках из-за действий отряда Горбунова. Красных казаков было тоже достаточно, но действовали они, увы, примерно так же, как и все участники гражданской войны.

Второй брат из семейства Кашириных, уже знакомый нам – Иван, спалил 90 домов в селе Арси за то, что их хозяева ушли с белыми. Или огонь особо разбирал степень вины даже с точки зрения красных? Или снаряды точно падали на головы классового врага, когда тот же геройский Ваня Каширин приказал из орудий уничтожить деревню Кидышовку? Не понравилась ему позиция жителей, принявших белую веру. Перепахали снарядами и молчали о таких случаях семьдесят лет.

Мурло, простите, гражданской войны такое. Нет там хороших и плохих. Есть заложники обстоятельств. Потому не доводить до гражданской ни в коем случае. Языками работать. Головами. Не кулаками.

Вернемся к Николаю. Под горой Извоз пуля угодила ему в ногу, и недели на две он выбыл из строя. Доставили его к заводскому врачу Касперовичу, и тот быстро ставил больного на ноги.

 Услышав шум боя, раненые запаниковали и, несмотря на увещевания главкома, потянулись в окрестные кусты. Кто ковыляя, кто ползком, разбежались все. Николай остался один и не потому, что не мог уйти, практически он был ходячим, стыдно было убегать. Зная обстановку, он считал, что сил у нападавших недостаточно, чтобы взять поселок, и действует какая-то шальная, случайно залетевшая сотня.

Каширин был на волосок от гибели. Сверни любая группа всадников к больнице, и быть беде. Но в поселке опамятовались. Здесь были две роты тирлянцев, отряд из Стерлитамака, немало вооруженных рабочих и красных казаков. Вспомогательные службы, случайно задержавшиеся, выздоравливающие, резервные отряды, охрана. В общем, постепенно стрельба в поселке усиливалась, заговорил пулемет и сотни белоказаков, сделав свое черное дело, так же быстро исчезли, как и появились.

И снова хоронили павших.

Когда-нибудь, может быть, поставят памятник примирения или поминовения по всем погибшим. Красным и белым.

 

Полностью книгу можно прочитать по ссылке:

https://vk.com/doc223941645_535418620